09:04 04/04/2017

Дети Ариадны. История первая: Варя

В наше время редко встретишь человека, который не имеет каких-либо привычек: все мы зависимы от работы, денег, еды, спорта, других людей, сигарет, кофе, кошек, телевидения, интернета… Некоторые зависимости можно назвать «чудинкой», небольшой, но может быть, милой слабостью. Но есть и те, которые убивают. Для того чтобы понять, как трудно избавиться от зависимости, вспомните, как Вы однажды пытались сделать это: расставались с любимыми людьми, садились на диету или бросали курить. А если зависимость смертельная? Если Вы смотрите на этот мир не с позиции жизненного опыта, а глазами подростка, чья жизнь только началась, но уже подверглась смертельной опасности?
Мы предлагаем Вашему вниманию цикл интервью с воспитанниками реабилитационного Центра «Ариадна». Надеемся, что их истории заставят кого-то задуматься о том, что происходит в их собственной жизни, и вдохновят на борьбу за самого себя.

ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ: ВАРЯ

Варя. 17 лет.

 –Варя, расскажи, как ты здесь оказалась? Когда впервые употребила наркотики?
– Первый опыт употребления у меня был в апреле 2016 года. Я познакомилась с ребятами на концерте, гуляла с ними. Они сказали, что употребляют, и предложили мне попробовать. Я тогда не думала, что это будет что-то опасное, и попробовала. Это был г***ш. После того раза я не вспоминала о наркотиках вообще пока в сентябре не пошла в колледж, и в моей группе оказалось очень много ребят, которые употребляют. Там я познакомилась с молодым человеком, с которым мы стали очень близко общаться, встречаться, вместе гулять. Оказалось, что мой молодой человек был уже полтора года в ремиссии, а до этого он пять лет употреблял. За два месяца до начала учебы он приехал из Центра, в котором пробыл год. Он очень много мне рассказывал о том, что такое реабилитационный центр. Это был Московский центр «Возрождение». Ему предлагали сюда (в реабилитационный центр «Ариадна» в Октябрьском – прим.ред.) поехать, но он отказался. Рассказывал мне о том, что такое употребление в принципе, много историй всяких о том, что он там творил, когда был под наркотиками. А я всегда говорила ему, что со мной такого никогда не случится. Но потом он сорвался – вместе со мной. В общем, мы начали употреблять вместе. Скоро я поняла, что «природа» мне не очень нравится, и перешла на а*******н.
Перешла очень резко и в больших количествах. Это были постоянно какие-то притоны, я не ночевала дома неделями. Было очень много наркотиков. И получилось так, что наркотики нас с ним развели… Дело в том, что от наркотиков ценности у человека очень смещаются. И когда я поставила моего молодого человека перед выбором – я или наркотики, он выбрал наркотики. За два месяца он употреблял больше, чем за предыдущие пять лет. Я видела, что человек просто погибает. У него начала разрушаться психика,и это было ужасно. В результате два уголовных дела за неделю. Он сам собрался и уехал в Центр, обвинив меня в том, что сорвался.
Это было 12 ноября. И 10 дней у меня был какой-то марафон. В те дни я употребляла наркотики в неограниченных количествах. Чуть ли не по два, по три грамма –а*******н, э********и... Просто смешалось вместе очень много всего. И было непонятно, то ли я действительно полюбила, то ли нас просто сблизило употребление. И в один момент человека рядом не стало. Мне было тяжело. Я опять стала общаться со своей компанией в Москве, с ребятами, которые тоже употребляют.
Однажды я приехала домой – меня трясло, у меня были бешеные глаза. Ведь от а********а ты не спишь, не ешь. В таком состоянии я призналась папе, что употребляю. Правда, он уже знал об этом. Ему удалось взломать мою страницу ВКонтакте, он прочитал всю мою переписку – о том, как я пытаюсь что-то найти, мои истории про то, какой я была под употреблением. Но он делал вид, что ничего не знает. Я живу с папой в Москве, а моя мама - в Нижнем Новгороде и, когда я приезжала к ним в гости, она видела, что я в неадекватном состоянии, и тоже понимала, что я употребляю. А потом ей рассказал папа. В общем, все всё знали и не подавали вида. А я обманывала всех вокруг и в первую очередь себя.


– Похоже, что они и себя тоже обманывали, если ничего не пытались с этим сделать.
– Это интересное чувство, когда ты всем врешь и понимаешь, что они всё знают. На самом деле это просто жесть.
В общем, на 9-ый день моего марафона я сказала папе, что мне очень плохо, чтобы он закрыл меня куда-нибудь, иначе я просто умру. Папа отвез меня на принудительный детокс. Это капельница, которая выводит химические вещества из организма. Меня прокапали, стало полегче. Но я понимала, что когда выйду из дома, все начнется заново. И тогда мама сказала мне, что есть такой Центр. Давай съездим – ты посмотришь. Я ехала сюда с пониманием, что я здесь не задержусь, что сделаю это для галочки, чтобы родители от меня отстали. Когда я приехала, я поговорила с нашим наркологом Еленой Юрьевной, рассказала ей свою историю употребления, она меня выслушала, посмотрела внимательно и сказала: «Ты зависимая. И тебе нужна наша помощь».
Я, конечно, была не согласна, я и раньше всем психологам говорила, что у меня нет проблем с наркотиками, у меня проблемы с головой. Потом меня отвели к нашему психологу Марии Викторовне. Очень хороший психолог. Я не знала, что она здесь не одна. Здесь на самом деле целый штаб психологов. Когда потом я уже решила сюда ехать, я ехала именно к ней, потому что она произвела на меня огромное впечатление. Она, во-первых, рассказала, что из себя представляет Центр. Рассказала про учебу, что здесь есть профессии, много кружков. Что здесь тебя не упрекают, что ты наркоман, а пытаются тебе помочь. Она тоже спрашивала меня про употребление, но это было уже не так жестко. Все было как-то тепло и непринужденно. Я подумала, что не все так плохо, и решила приехать на реабилитацию.
Первую неделю здесь я была счастлива, что я в безопасности, что я не употребляю, что могу здесь выдохнуть, заземлиться и успокоиться. А потом, через неделю-полторы, ко мне стало приходить осознание того, что я на семь месяцев выпала из жизни, которая была мне важна. Мои друзья живут без меня, моя семья живет без меня. У меня был панический страх, что люди научатся жить без меня, и я не буду нужна им так, как раньше. Забудут меня. Я плакала по углам, уходила в изолятор, писала заявления каждые два дня, надеялась, что меня заберут. 28 декабря исполнился уже месяц, как я была здесь. Было новогоднее собрание, и в последнюю неделю я была уверена, что уеду. Говорила: вы мне не нужны, ни с кем не общалась, хамила, как могла портила со всеми отношения. Была уверена, что родители меня заберут.
Но 28-го приехала мама и сказала «нет». А здесь такие правила, что если тебе не удается договориться с родителями, ты пишешь заявление, три дня лежишь в изоляторе, и тебя родители обязаны забрать. А если нет, на 4-й тебя забирают в психушку. Я сказала об этом родителям, но они ответили: «Мы все равно тебя не заберем». Я поняла, что мне нужно как-то приспосабливаться. Не можешь изменить ситуацию – измени отношение к ней. Стала тут жить, привыкать. Приходили новые люди, я чувствовала себя уже «старичком» и наконец приспособилась. На самом деле я рада, что я здесь. Поначалу я тряслась и думала: «Господи, как я переживу эти семь месяцев?» Но теперь осталось всего три месяца. До Нового года дни тянулись очень долго, а теперь просто летят.
Сейчас я понимаю, как мало времени осталось и как много нужно еще сделать. Я сейчас реально осознаю, что я действительно зависимая, у меня проблемы и с головой, и с наркотиками. И я понимаю, что в оставшееся время мне нужно научиться не бояться жить после того, как я отсюда выйду. Срыв может быть в любой момент. Но нужно иметь какие-то внутренние ресурсы и силы, чтобы бороться. Чтобы наркотики на как можно больший срок ушли из моей жизни, а лучше навсегда. Для меня это очень важно сейчас.
– А какие ресурсы ты видишь внутри себя, чтобы не вернуться снова к наркотикам? Какой твой «гарант»? Ведь почему-то наркотики появились в твоей жизни, значит, чего-то тебе не хватало?
– Были проблемы в семье. Началось все с алкоголя 2 или 3 года назад. До 13 лет я жила с мамой в Нижнем Новгороде. И мама развелась с отчимом, который меня воспитывал. Для меня это было огромным ударом. В отчиме я видела не только отца, это был и друг, и брат, и учитель. Просто мама мной мало занималась, т. к. много работала. В меня много вложил отчим, это был очень дорогой для меня человек. Когда они расстались, я восприняла это очень тяжело. У меня появилась новая компания, я перешла в другую школу – как бы начала жить заново. Маму не признавала, считала, что она меня предала. Ушла в алкоголь, были какие-то сомнительные компании. В результате пришла к наркотикам.
Сейчас я уже понимаю, что есть вещи более важные. Мама в прошлом году родила мне брата. У меня еще есть старшая сестра, у нас разница пять лет. Но мы с ней всегда ссорились, не понимали друг друга. Мы дрались, соревновались за внимание, сестринских отношений не было, мы всегда были врагами. Сестры мне всегда не хватало. И она стала мне реальной сестрой тогда, когда появились проблемы с наркотиками. Я ей первой в семье рассказала о своих проблемах. Она поддержала меня в том плане, что не говорила об этом родителям. Это меня очень грело тогда и очень поддерживает сейчас, потому что через нее я начинаю выстраивать отношения с мамой и отцом.
Моему брату я хочу дать то, чего не было у меня. Хочу, чтобы он чувствовал, что у него есть сестра. Несмотря на разницу в 17 лет и на то, что он через 17 лет, может быть, будет воспринимать меня как старую, ничего не понимающую бабу… Я очень надеюсь, что смогу стать ему по-настоящему близкой, что у нас не будет каких-то четких границ в отношениях, что он сможет мне что-то доверить. Чтобы мы были и братом с сестрой, и друзьями. Чтобы я его и поддержать смогла, и научить чему-то. Быть ему опорой. А для этого мне нужно как можно большего добиться в жизни, чтобы он воспринимал меня как пример. А как он будет брать пример с человека, который употребляет?
Например, у моего отца есть сын, который старше меня на десять лет. Он тоже употребляет, постоянно «катается» по центрам. То есть он - наглядный пример, как это быть уже взрослым и ничего в жизни не добиться. Ему 28 уже. У него ни семьи, ни образования, ни работы – только наркотики. И это ужасно. Я понимаю, что если он не перестанет употреблять, ничего хорошего его не ждет. У наркомана всего три дороги – гроб, больница и тюрьма.
Я не хочу, чтобы мой младший брат через десять лет то же самое говорил обо мне. Хочу, чтобы у него была хорошая сестра.
– А как ты себя видишь через десять лет? Чего бы ты хотела в своей жизни?
– Господи, это такой сложный вопрос…
– Пусть через пять или пятьдесят лет… На каком отрезке тебе проще себя представить?
– Я бы хотела получить хорошее образование. Сейчас я стою перед выбором своего жизненного пути. Либо я пойду в психологию, т. к. для меня это очень важно, очень ценно и близко. И Центр – это огромный опыт для меня, потому что здесь все связано с психологией. Если я приду в психологию, то приду уже с определенной базой, я уже буду что-то знать.
Или я уйду в журналистику. Мои бабушка и дедушка – писатели. Я всегда много писала. Мне это очень нравилось. Мне говорили, что у меня очень хороший слог, есть талант. Это две разные дисциплины, но они мне очень близки, от них реально зависит моя жизнь. Образование - это сейчас для меня очень сложный и важный вопрос. От этого зависит, кем я буду через 10 лет или даже 50 лет. Еще для меня очень важно выучить английский язык. У меня есть одна маленькая мечта. Моя мама совершенно не знает английского языка. Моя бабушка живет в Германии, и вся моя семья, кроме меня, учила немецкий язык, мама тоже. Я очень люблю новый сериал «Шерлок». А еще я очень люблю мятный шоколад, который производят только в Англии. Так вот, я мечтаю, что, когда я выучу английский, повезу маму в Лондон. Мы с ней будем идти и есть мятный шоколад. Потом подойдем к тому дому на Бейкер-стрит, где жил Шерлок Холмс, и мама сфотографирует меня около двери этого дома… Мы просто будем ходить по Лондону, и она будет меня спрашивать, как переводятся надписи на вывесках, как называются магазины… Я спокойно буду разговаривать в кафе, делать заказы, а мама будет смотреть на меня и восхищаться. Я помню, с каким восторгом я смотрела на нее, когда мы были в Германии, и она говорила на немецком. Я хочу, чтобы и мама так же смотрела на меня и удивлялась, как я смогла этого добиться, смогла показать ей Лондон. Когда мы куда-то ездили, мама никогда не говорила, что это просто поездка. У нас была романтическая традиция. Например, когда мы ездили в Гранаду (это в Испании), она сказала мне: «Я подарила тебе Гранаду». Теперь я хочу подарить маме Лондон. А для этого нужен английский и много денег.


– Все в твоих руках. Это правда, что все зависит от нас самих – от того, что у нас в голове и в сердце.
– Я надеюсь на это. Я сейчас понимаю, сколько ошибок совершила и сколько у меня сейчас работы. Моя жизнь сложилась бы совсем по-другому, если бы я не употребляла. Но здесь я научилась ценить семью. У меня никогда раньше не было таких по-настоящему теплых и близких отношений с мамой. Раньше мы ругались, я уходила из дому, отношения были просто ужасные. А сейчас у нас каждые две недели родительское собрание. Мама приезжает ко мне из Нижнего Новгорода каждые две недели. Я приношу ей огромные (по 6-7 листов) письма, они заменяют нам живое общение. Я рассказываю в них про свои переживания, про то, что здесь происходит. Мама их читает, и это нас очень сближает. Я очень благодарна Центру за это. С другой стороны, я понимаю, что любовь на расстоянии – это одно, а когда мы будем жить под одной крышей – это другое. Но я очень надеюсь, что здесь с помощью времени, с помощью психологов и совместными усилиями мы как-то научимся жить по-другому. Для меня это очень много значит сейчас.
– Да, отношения – это труд, над ними, действительно, нужно много работать.
– Я очень боюсь, что для меня это будет какой-то непосильный труд.
– Главное – стремиться к этому.
– Я просто очень упрямая и тяжело иду на компромиссы с мамой.
– А может, твоя мама научится идти на компромиссы с тобой…

Просмотры: 1946 Автор статьи: MyOktyab

Комментировать могут только Авторизованные пользователи Регистрация